Часть пятая

Индивидуальное творчество

Сезон – 89

Основным пунктом геологического задания Иультинского составительского отряда было расчленение терригенных отложений (осадочных пород) пермского и триасового возраста на толщи, свиты или подсвиты мощностью не более пятисот метров. Разделение должно было производиться по литологическим признакам (составу пород), а для определения возраста отложений, не содержащих остатков ископаемой фауны, намечался массовый отбор проб на спорово-пыльцевой (палеопалинологический) анализ.

27 июня в ожидании вертолета Денис вычистил подвал. В обед его супруга Ольга попросила оставить доверенность на получение июньской зарплаты. Денис решительно отказал - деньги нужны на отпуск. У Ольги случилась истерика со слезами, визгами, обычной женской руганью и мужскими матюками. Супруги перестали общаться. «Улететь бы завтра!" - думал Денис,

26 июля. Денис выглянул в окно - туман. Решив, что вертолета не будет, -одеваться по полевому он не стал, пошел на работу в обычной цивильной форме. С двумя пацанами-рабочими он перетащил в кабинет шкаф для образцов. Вдруг врывается Фантомас (лысый-яйцеголовый старший геолог ЦГГП Иван Козловский) и кричит: «Сейчас подъедет вахтовка, повезет вас на девяносто первый, там вертолет!»

Суматоха. Сборы. Погрузка. Перед посадкой на машину Денис заскочил в оформительскую, отдал Ольге доверенность на получение зарплаты за июнь (успел написать в последний момент).

- Не надо, - равнодушно произнесла жена. – Я передумала. Я в отпуск не поеду, гроши считать.

- Ничего, на картошке перебьемся, - успокоил ее Денис и уехал без прощального поцелуя.

Вертолет на девяносто первом километре Чукотской трассы, действительно ждал геологов. Быстро перегрузив продукты и снаряжение из вахтовки, Денис, направил вертушку по заранее намеченному рабочему маршруту с шестью посадками и отбором проб на радиологический анализ (для определения абсолютного возраста магматических пород) на междуречье Эквыватапа-Таврэрана. Заодно он сбросил и лабаз.

Заправляться вертолет полетел на Шмидт. Денис впервые увидал этот знаменитый поселок. Он поразил его однообразной простотой планировки, геометрической прямолинейностью улиц.

Одно-двухэтажные дома выстроились, как на параде, перед лицом его Величества Ледовитого Океана, вдоль береговой линии Чукотского моря и застыли по стойке «смирно!». По горизонту - белый лед, вдоль берега - полоска зеленой воды, по всему поселку и вокруг него - большие, блестящие под солнцем лужи. Далеко вперед, на север, выдвинут возвышенный мыс Шмидта, завершающийся скалистым утесом Кожевникова. Картина величественная, впечатляющая. Вот где чувствуется настоящее Заполярье! Сияет солнце, сияют льды, дует ледяной, пронизывающий ветер - разница с душной жаркой Амгуэмской впадиной потрясающая.

Шмидтовский аэропорт - военный, с бетонной взлетно-посадочной полосой, значительно лучше Залива Креста. Вертолетчики и геологи пообедали в аэропортовской столовой, попили черного как деготь, чая - такая здесь болотно-торфянистая вода.

На стоянку номер один в устье ручья Четырех Каньонов Денис с одним рабочим высадился в девять вечера. Место хорошее, погода отличная, много комаров. Первый маршрут был сделан на границу иультинской и амгуэмской свит (пермь-триас). Участок интереснейший, но, как и прошлом году, из головы геолога не выходят оставшиеся в поселке проблемы - предстоящие финансовые затруднения. Он посчитал: на сберкнижке у него ничего нет, значит, оплачивать билеты и жить пять месяцев на материке придется только за счет отпускных, а это получается восемьдесят восемь рублей на человека в месяц, порог нищеты. А если Ольге вздумается еще что-то и покупать (а это неизбежно), тогда вообще полный завал. «Вот что значит не иметь накоплений. Караул!» - взвыл Денис и ударил молотком по песчанику с конкрециями.

Постепенно за работой мысли о финансовых неурядицах сменились геологическими построениями. Денис с головой ушел в изучение (зарисовки, описание) и опробование слоев осадочных пород флишевидной толщи (песчаников, алевролитов, глинистых и углисто-глинистых сланцев).

5 июля Денис перешел на вторую стоянку, к лабазной точке. Первая половина пути была приятной прогулкой (ровная сухая поверхность, встречный ветерок, отгоняющий комаров), вторая половина - мукой (жара, духота, болото, комарье, пацан заставил нервничать пропал куда-то, пришлось орать и делать дымокур). На стоянке страсти улеглись. Палатки были поставлены на цветочной поляне между двух озер, для кольев использовались доски, найденные в тундре. Пацан, разбирая свой вьюк, обнаружил, что во время перехода потерял сменную обувь - ботинки. Вместо них Денис выдал ему пробные мешки.

6 июля. Маршрут на виноградовскую точку с поздепермской пыльцой (истоки реки Койвэльвэгыргын). Точку Денис не нашел, зато сделал неплохой разрез на восточном склоне высоты 1026.9. Все маршруты до сих пор проходили нормально, с обеденным кассиопейным чаем.

7 июля задул сильнейший восточный ветер, небо затянуло злыми тучами, хлынул дождь, температура упала до+5 0 С. Миллионы комаров, набившихся в палатку, замерли на стенах и потолке, образовав сплошной серый слой. Денис, забравшись в свой «полукуль» -короткий, до плеч спальный мешок, читал книгу Андрея Платонова «Избранное».

8 июля. Погода наладилась, маршруты возобновились, появился первый гриб - один на всю долину.

10 июля Денис возвратился на первую (основную) стоянку и обнаружил, что ведре со сливочным маслом (четыре килограмма), стоявшее в ручье, исчезло. Исчез и сам ручей. Денис прошел вниз по сухому валунисто-галечному руслу ручья вплоть до его устья, нашел ведро, а масло унесло образовавшимся после дождя мощным потоком в реку Койвэльвэгыргын и далее - в Чукотское море.

11 июля в 8-00 после недельного перерыва Денис вышел на связь с Центром и узнал от радистки о смерти матушки Аксиньи. Случилось это 4 июля 1989 года. Трагическое сообщение обрушилось на геолога с беспощадностью лавины, внутри у него похолодело, им овладело жуткое, как беспредельный черный Космос, состояние. «Не дождалась. Теперь мне некуда спешить», - прошептал убитый горем полевик. Траурный маршрут проходил по ручью с символическим названием Кисмет. Денис, заглушая душевную боль, работал неистово, как в каменоломне. Он наколотил гору образцов - проб на спорово-пыльцевый анализ.

13 июля Денис имел две неприятности. Первая - разговор по рации со Свистоплясовьш. ПБ сообщил: «С 1 по 31 июля у вас вводится суммированный учет рабочего времени». Что бы это значило? Денис не понял, но на всякий случай решил вести хронометраж, учет фактически отработанного времени. Вторая неприятность - во время маршрута на хребте пропал пацан. Денис как обычно в подобных случаях (а сколько их было с этими малолетками!) орал и жег сигнальный костер - дымокур. Через несколько часов паршивец явился. Оказывается, он поднялся на вершину вслед за Денисом, затем, прячась от ветра, самовольно спустился ниже, нашел затишек, прилег да и заснул.

14 июля. Маршруты завершены. Ночью был сильный ветер с дождем, упала радиомачта, вершины гор покрылись снегом. Одевшись по зимнему, Денис обозначил вертодром красными флажками, перетащил на площадку не мокнущие грузы и вечерней связью заказал вертолет для переброски на следующую стоянку. В ожидании вертушки Денис камералил и собирал грибы, жарил их с картошкой и варил грибные супы. Пацан круглосуточно спал, просыпаясь только для принятия пищи и выброса продуктов ее переработки - кала и мочи.

17 июля в семь вечера прилетел вертолет, Денис встретился с группой старшего геолога Симы Козловской (сама Сима, рабочий-школьник и пес-пудель Артамон). Козловская работала самостоятельно, но по тому же проекту, что и Денис. Она изучала карбон, отбирая из его метаморфизованных морских отложений пробы на конодонты (челюстные остатки древних рыб).

Маршруты на новой стоянке проходили в условиях высоких гор и неустойчивой погоды, под солнцем, ветром и дождем, то в бушлате, то в одной рубашке. С хребтов иногда приходилось съезжать на подошвах по снежникам, в эти моменты геологу становилось весело и приятно. В маршруте по ручью Решающему Денис со своим напарником прошел сквозь многолетний фирновый снежник мощностью двадцать метров по прохладному тоннелю длиной примерно пятьдесят метров, шириной десять-пятнадцать метров и высотой метров пять. От неровных, ямчато-раковистых стен исходило голубовато-глянцевое мерцание, у входа и выхода из тоннеля капала прозрачная ледяная вода. «Ой!» - взвизгнул пацан, когда капля упала ему за шиворот.

В долине этого ручья Денис изучил тектонический контакт карбона и перми. После обеда он отправил пацана с полным рюкзаком камней на стоянку, а сам продолжил маршрут по хребту, пытаясь расчленить на пачки отложения иультинской свиты.

24 июля, как раз, когда намеченная программа полевых работ была выполнена, пошел камеральный дождь. Денис, весьма довольный содеянным, заказал вертолет на 27 июля. Именно в этот день над всей Чукоткой установилась тихая солнечная погода и вертолет прилетел! По пути в Нырвакинот Денис выполнил авиадесантные работы - совершил две посадки на вулканогенную туманинскую свиту, отобрал пробы на химический анализ. В аэропорту Дениса встретила вахтовка. Короткий полевой сезон, прошедший хоть и не «как по маслу» (оно уплыло), но в целом благополучно, был завершен.

Радость возвращения домой усугубилась известием о поступлении Коли в институт. Об этом Оля узнала, переговорив с сыном по телефону 29 числа. «В семье Доценко все в порядке, планы выполняются», - констатировал Денис, наполняясь гордостью за своих головастых сынов.

Второго августа произошло чудо - вылетев из Нырвакинота в Анадырь, Доценки сразу же попали на московский рейс ИЛ-62 и прибыли в аэропорт Домодедово. Погостив в Энгельсе, чукчи отправились на Северный Кавказ – лечится и учиться.

 28 сентября Из Железноводска Денис съездил на экскурсию под Эльбрус. Красота и величие Центрального Кавказа в который раз поразили путешественника.
Он не отрывая глаз смотрел на хребты и лесисто-скалистые склоны Баксанского ущелья, его восхитил горняцкий город Тырныауз и молибденовый рудник, расположенный на подоблачной высоте. Конечный пункт - Чегет, городок, расположенный в ущелье на высоте 2100 м над уровнем моря, среди сосен и елей, мечта туристов, альпинистов и горнолыжников. Еще выше – подъемник, кафе «Ай» (2750 м), вид на близкие (рукой подать) скалисто-снежные вершины Эльбруса (южный склон).

В Нырвакинот Доценки возвратились 14 ноября. Прибытие в родные пенаты они отметили польской водкой, вьетнамским ликером и «Славянским» вином. На дальнейшее пропитание, деньги пришлось занимать.

Нe догуляв тридцать дней, Денис Доценко вышел на работу. И это было хорошо. Северная эпопея продолжалась. Пошли защиты полевых материалов, из которых Денис узнал, что основным достижением сезона-89 стало открытие Южно-Экугской полиметаллической зоны, сделанное геофизическим отрядом. Мощные и протяженные зоны сульфидной минерализации были вскрыты поверхностными горными выработками и буровыми скважинами. Практического интереса эти гидротермальные образования увы! - не представляли, потому что цветные металлы на Чукотке не отрабатывались, как нерентабельные. От начальника отряда Славы Затыко и старшего геолога Ивана Глухарева ждали олова и золота, а они выдали свинец, закономерно-зонально обрамляющий Экугское оловорудное поле. «Чем 6огаты, тем и рады, не обессудьте, господа», - произнес на защите Иван.

Перед новым годом у Дениса Доценко всегда возникало много стихотворной работы, народ привык к его поздравлениям-пожеланиям и ждал их. Среди клиентов Дениса существовал круг лиц (в основном родственников и друзей) которых он приветствовал без принуждения, охотно. К материковским родичам в этом году добавился младший сын Коля, студент ЛГИ. Ему предстояла первая экзаменационная сессия. Денис напутствовал сына так:

Пусть грядущий новый год лишь успехи принесет.

Чтобы видели глаза где верблюд, а где коза.

Оправдались бы два уха, чтоб оценки - хоть куда,

Чтобы сессия стипухой завершилась без труда.

Радуй нас здоровьем, сын. Будь румян, как апельсин,

Будь силен, как овцебык, тот, что в тундре жить привык.

В новогодней газете «За недра Чукотки» Денис подвел итоги трудовой деятельности экспедиции за прошедший год. Он отметил явное преимущество Западно-Чукотской экспедиции перед Восточно-Чукотской. Там сумели сделать, воскресить давно известное, но заброшенное месторождение эпитермального золота Валунистое. У ВЧГЭ в это сложное перестроечное, кризисно-разрушительное время козырей на руках не оказалось. Экуг, раздутый Польским, практической пользы никому не дал (Иультинский горно-обогатительный комбинат принимать его на свой баланс не захотел из-за мелкого касситерита, требующего иной технологии обогащения руд).

Петр Польский как аскет жал Экуг десяток лет.

Не везет, увы, аскету - вес не взят, Экуга-нету!

Не радовал Экспедицию и Иультин-Ленотапский отряд, «собирающий окурки».

От старателей металл нам большой подмогой стал,

 Получили мы доход - из отбросов вездеход

В поле мы собрать сумели и опробовали в деле.

 Впервые в истории ЦГГП в камеральный период обанкротился один из сезонных отрядов - Ирвынейвеемский.

Ирвынейский наш отряд ничему уже не рад-

Деньги слопал он досрочно! Удивляется Степан,

Говорит: «Я знаю точно - кто потолще, тот и пан.

Но куда ж девались гроши? Ведь состав у нас хороший,

Все должно быть по уму... Ничего я не пойму»!

Зато у старшего геолога Козловского все было в порядке - он считал каждую копейку.

Козловский стал универсал - он даже карту чертит сам,

Чтоб оформителям - ни цента, ни полрубля, ни полпроцента!

 В полной растерянности и незнании будущего встречала экспедиция 1990-й год - год Лошади по восточному календарю.

Все мы лошади немного. Что сулит нам новый год?

Лишь разор от Духа Злого или прибыль и доход?

 Может, вывезет лошадка наш дубовый тарантас?

Молим мы с улыбкой сладкой: «О, Пегас! Порадуй нас!»

Наиболее важным персонам были написаны персональные пожелания Начальнику экспедиции Умелину - прожить год Лошади так, чтобы въехать в 1991 год на белом коне.

Старшему инспектору отдела кадров Умелиной - сохранить кадры и полюбить их.

, пошел камеральный дождь. Денис, весьма довольный содеянным, заказал вертолет РЅР° 27 июля. Р